Когда застынет время на часах,
И я усну навек в своей постели,
Тогда исчезнут горечь , боль и страх,
И заиграют горние свирели.
Подальше от проклятых городов
Душа моя усталая отбудет,
И не услышит ваших добрых слов.
И за плохие тоже не осудит.
Ей всё равно, мятущейся душе,
Теперь, что было, есть и то, что будет,
Когда лежать я буду неглиже
Под простынёй
Так непонятен людям.
Пусть сэкономит мрачный санитар
На мне свои чудесные бальзамы.
Зачем всё это? Я и так был стар
И некрасив. Я был красив для мамы.
Когда-то и для женщин, может быть.
Не всех, а тех, кому я был приятен.
И санитар лишь чуть припорошит
Синюшность проступивших трупных пятен...
Я ничего не заберу с собой.
Карманов там, за той чертою, нету.
Меня отправит вечность на покой,
И выдаст индульгенцию поэту.
И я усну навек в своей постели,
Тогда исчезнут горечь , боль и страх,
И заиграют горние свирели.
Подальше от проклятых городов
Душа моя усталая отбудет,
И не услышит ваших добрых слов.
И за плохие тоже не осудит.
Ей всё равно, мятущейся душе,
Теперь, что было, есть и то, что будет,
Когда лежать я буду неглиже
Под простынёй
Так непонятен людям.
Пусть сэкономит мрачный санитар
На мне свои чудесные бальзамы.
Зачем всё это? Я и так был стар
И некрасив. Я был красив для мамы.
Когда-то и для женщин, может быть.
Не всех, а тех, кому я был приятен.
И санитар лишь чуть припорошит
Синюшность проступивших трупных пятен...
Я ничего не заберу с собой.
Карманов там, за той чертою, нету.
Меня отправит вечность на покой,
И выдаст индульгенцию поэту.
12 сентября 2023.
Комментарии
Отправить комментарий